На территории нашего посёлка остаётся всего три места, подходившие в древние времена для прокладки большой дороги на восток и для основания на ней великокняжеского села при реке Купавна. Они, собственно, представляют собой три больших пологих холма - ныне малозаметные, но в древности наверняка бросавшиеся в глаза на фоне окружавших их, ещё не осушенных и не засыпанных низин и болот. На одном из холмов находится собственно Купавна в пределах Гражданского проезда, улиц (включая огороды) Б.Московская, Гражданская, Ивановская (которая теперь Братьев Кругловых). На другом, расположенном к северо-западу от этих улиц - деревня (теперь тоже улица) Михалёво. На третьем, к западу от собственно Купавны, на противоположной стороне речки - Кутузово. Какой из этих холмов мог быть облюбован в середине XIV века для великокняжеского села?

При нынешнем уровне исторических знаний на этот вопрос нельзя ответить с той же степенью уверенности, как на предыдущие. Здесь мы вступили в область даже не гипотез, а лишь догадок и предположений, подтвердить или опровергнуть которые могут либо археологические раскопки, либо открытие ныне неизвестных письменных источников. Но поскольку ни того, ни другого в обозримом будущем ожидать не приходится, нам ничего не остаётся, как попытаться определить местонахождение великокняжеского «села на Купавне», руководствуясь интуицией да хорошо известными примерами возникновения подобных сёл в других местах и при том надеясь, что наша Купавна не являлась слишком уж большим «исключением из правил».

Используя эту не слишком надёжную, но единственно доступную на настоящий момент методику, полагаю, можно исключить из числа «претендентов на прародину» Купавны «кутузовский» холм. Он не так высок по сравнению с «михалёвским» и «купавинским» холмами и всё же далековат от реки, чтобы, например, ежедневно ходить с него за водой (а её в XIV веке, как правило, брали из естественных источников; «колодезная революция», позволившая строить селения далеко от водоёмов, явление более позднее). Нас не должно смущать, что теперь в Кутузове много домов стоит близко к реке: это явно поздняя застройка, ставшая возможной после «подсыхания» речной долины в последние столетия. Конечно, если бы на противоположном берегу не оказалось более удобного для жилья места, для великокняжеского села сгодился бы и «кутузовский» холм, но зачем было занимать его, если рядом место лучше? Ведь у великокняжеской администрации была в тех условиях полная свобода выбора.

Важен и такой довод: Кутузово расположено на правом берегу нашей реки, а в самых ранних переписных книгах селение Купавна зафиксировано на её левом берегу. История знает случаи, когда селения «переезжают» с места на место, в том числе и на противоположные берега рек. Но для этого всегда находились слишком серьёзные причины: изменение русла рек, угроза затопления или вражеских набегов и т.п. В нашей местности подобное было маловероятным и к тому же не находит отражения в народной памяти. Между тем народная память нередко сохраняет для нас даже следы давно не существующих селений - в виде особых наименований лесных урочищ, оврагов, речных излучин, омутов и других мест, возле которых (или на которых) когда-то стояли исчезнувшие селения. Хорошо известен случай, когда народное название одного из оврагов - «Римов» - позволило историкам найти место древнерусского города Римова, упоминавшегося ещё в «Слове о полку Игореве». И именно эта народная память, чётко различающая собственно Купавну и деревни, вошедшие в последнее время в черту нашего посёлка, позволяет из двух оставшихся «претендентов» на статус древнейшего исторического ядра посёлка отдать предпочтение не «михалёвскому» холму, а той части Купавны, которая расположена между улицами Б.Московская (на юге) и Ивановская (на севере).

Следы великокняжеского села XIV века вряд ли отыщутся и в значительном удалении от реки - за площадью или церковью. Во-первых, потому, что оно упоминается в документах как приречное («на Купавне») и, во-вторых, потому что удаляться от реки не было резона из-за неизбежных трудностей с водоснабжением. А в-третьих, потому что сразу же за площадью и церковью опять начиналась топкая низина - о болотистом характере этой местности напоминают и по сей день до конца не осушенные «Озерки»...

Более точно установить местонахождение «нового села на Купавне», упомянутого в великокняжеских грамотах середины XIV века, можно лишь благодаря какой-нибудь археологической находке. Поэтому надо бы призвать жителей старых купавинских улиц быть предельно внимательными ко всему, что обнаруживается в ходе земляных работ на своих подворьях. Какие-нибудь черепки, обломки кирпича, свинцовые печати, бусинки, монетки могут рассказать специалистам о первых страницах истории Купавны больше, чем все великокняжеские грамоты вместе взятые...

Пятая группа вопросов самая большая, она вытекает из предыдущей и сформулировать её можно следующим образом: было ли «новое село на Купавне» самым древним поселением в наших местах  или у него были предшественники? Представляла ли собой наша округа в XIV веке в какой-то степени уже освоенную территорию или это была таёжная глухомань, куда ещё «не ступала нога человека?»

Ответ, наверное, разочарует многих читателей, ибо купавинцы отнюдь не были первыми жителями западной окраины Ногинского района. Заселение этой местности человеком началось по меньшей мере за несколько тысяч лет до возникновения на реке Купавне великокняжеского села — сразу же после таяния гигантского ледника, оставившего нам те озёра, болота и реки, среди которых мы ныне живём и которые в глубокой древности давали людям в наших краях главные источники существования, и прежде всего — рыбу. С юго-запада и юго-востока район будущей Купавны охватывала огромная озёрная система (её остатки — Бисеровское озеро и торфяники знаменитого Маслова болота). А на северо-востоке близко подходила весьма полноводная в те времена Клязьма. Эти места в первую очередь привлекали к себе внимание древних охотников и рыболовов, а затем и скотоводов, оценивших по достоинству обширные заливные луга в наших краях.

Археологи обнаружили следы поселений рыболовов и охотников эпохи неолита (нового каменного века, 6 - 2 тысячи лет до нашей эры) вокруг Бисеровского озера (всего — 8 «стоянок»), в районе Маслова болота возле Кудинова и Тимохова, на Клязьме у Обухова. Правда, ближайшие из обнаруженных памятников эпохи бронзового века находятся от нас далековато — в районе Б. Бунькова, где найдено захоронение, относящееся к так называемой фатьяновской культуре (1700 - 1300 годы до нашей эры). Её носителями были древние скотоводы, следами относительно недолгого пребывания которых на территории Волго-Окского междуречья являются грунтовые могильники, не имеющие ни насыпей, ни других внешних признаков и потому открываемые при земляных работах чисто случайно. Стало быть отсутствие могильников «фатьяновцев» вблизи Купавны отнюдь не означает того, что люди бронзового века наши края игнорировали.

На территории самого посёлка Старая Купавна следов пребывания людей каменного и бронзового веков пока не найдено, но даже если их у нас никогда и не было, то из этого не следует, что наши река, озеро («Озерки») и болота в древние времена никого не привлекали. Селиться надолго у нас первобытные люди, возможно, и не селились (тогда лишь крупные реки и озёра могли давать ежегодно стабильный источник существования), но наведывались — наверняка: и для рыбной ловли, и для охоты, и для сбора ягод, грибов и т.п. У лесных племён, живущих охотой и рыбной ловлей, практически не бывает «ничейных» земель — это всегда чьи-то промысловые угодья (чтобы прокормиться, охотнику и рыболову нужно гораздо больше места, чем скотоводу и тем более земледельцу). Купавинские земли тоже столетиями служили для кого-то такими угодьями, может быть, по Купавинке даже проходила граница между «бисеровскими» и, скажем, «кудиновскими» или «обуховскими» неолитическими родами...

Об этнической принадлежности древнейших «владельцев» наших земель у историков тоже имеются некоторые сведения. Разветвлённая речная система надёжно связывала наш край с другими регионами, и он никогда не находился в изоляции от остального мира. Подмосковная земля издревле влекла к себе людей (как своим сказочным в то время изобилием рыбы, птицы и всякого промыслового зверя, так и возможностью укрыться в дремучих лесах от натиска более сильных и воинственных соседей с юга и запада), и поэтому она пережила несколько миграционных волн. Каждая из них оставляла свой след — причём не только в виде раскопанных археологами селений и захоронений, но и в названиях рек, озёр, урочищ. Их смысловое значение нынешним жителям Подмосковья, как правило, непонятно, но когда-то Пахра, Истра, Нара, Лопасня, Уча, Яуза и другие подмосковные (и московские) гидронимы имели для местных жителей ясный смысл и могли, соответственно, означать «Крайняя», «Косая», «Бобровая», «Лисья», «Утиная», «Овсяная» реки и т.д.

Этот смысл, как уже догадывается читатель, проясняется, если привлечь к расшифровке наших гидронимов неславянские языки. Основываясь на них и археологических данных, учёные установили, что самыми древними обитателями Подмосковья были племена, говорившие на финно-угорских языках и занимавшиеся главным образом охотой и рыболовством. В бронзовом веке их вытеснили из долин крупных рек так называемые фатьяновцы - загадочные племена, которые оставили в Подмосковье много могильников и ни одного поселения. По-видимому, они пришли в наши края с территории Белоруссии и Прибалтики, говорили на языке индоевропейской группы (некоторые учёные относят их к племенам, являвшимся общими предками балтов, славян и германцев) и занимались главным образом скотоводством - в окружении враждебных финно-угорских племён неолитических охотников и рыболовов, в конце концов и уничтоживших «фатьяновцев». С наступлением раннего железного века, в VII - VI веках до нашей эры, последовал численный рост и расширение ареала обитания финно-угорского населения так называемой дьяковской культуры - предков летописных «мери», «муромы» и «мещеры» (ближайших родичей мордвы и марийцев), знакомых уже и с земледелием, и со скотоводством. А в V - VI веках нашей эры на территорию Волго - Окского междуречья вторглись балтские племена (предки летописных «голяди», родственные древним литовцам и латышам). Их миграция была вызвана усилением набегов кочевников - сарматов, а затем гуннов - и подвижкой теснимого ими населения из Верхнего Поднепровья на север. Она сопровождалась ожесточёнными столкновениями с финно-угорскими племенами и их довольно быстрым вытеснением из Западного Подмосковья. Последнее обстоятельство подтверждают данные как археологии, так и топонимики: к западу от Москвы не только крупные, но даже небольшие реки носят в основном балтские названия. Такое можно объяснить лишь очень быстрой сменой населения в этом регионе и отсутствием сколько-нибудь длительных мирных контактов между пришельцами и старожилами, у которых завоеватели не успели узнать названий местных рек и озёр. Примечательно, что хотя балтское вторжение затронуло в основном Западное Подмосковье и будущую территорию самой Москвы, некоторые балтские гидронимы проникли и на восток области: например, один из хорошо известных в Ногинском районе притоков Клязьмы - Шерна - переводится с балтского как «Кабанья река». Следовательно, не исключено пребывание каких-то групп балтского населения и в наших, купавинских краях...

Славянская колонизация Подмосковья началась в IX-X веках и носила уже более мирный характер. Даже в тех случаях, когда утверждаться на новых землях приходилось «с боем», славяне не изгоняли и тем более не истребляли местных жителей (балтов и финно-угров), а постепенно ассимилировали их, то есть как бы растворяли в своей культурной среде, в свою очередь перенимая у них много элементов как материальной, так и духовной культуры, в том числе названия рек и озёр.

В заселении Восточного Подмосковья приняли участие два славянских племени - вятичи (с юга) и кривичи (с верхней Волги). Примерная граница между ними, согласно последним археологическим данным, проходила по верхнему течению Клязьмы вдоль её левого берега до устья Вори, откуда поворачивала на юго-восток и юг и вдоль левого берега реки Москва доходила до места её впадения в Оку. К северу и востоку от этой границы жили главным образом кривичи, к югу и западу - вятичи.

Как более поздняя и более массовая славянская колонизация оставила самый заметный след в археологических памятниках Подмосковья, но как преимущественно мирная менее всего отразилась в гидронимах. Славяно-русские названия закреплялись лишь за мелкими речками и ручьями. Впрочем, и из них некоторые при всей своей «русскости» на поверку могут оказаться  сильно искажёнными, переиначенными (по созвучиям) на русский лад неславянскими названиями. Не исключено, в частности, что и наименование нашей речки, давшей название посёлку, произведено от какого-либо финно-угорского или балтского слова, близкого по созвучию.

Филологам, конечно, известно немало слов в славянских языках и их диалектах с корнями «куп-коп» (звуки «о» и «у» в древнерусском языке взаимозаменялись, а при письме звук «у» вообще часто обозначался дифтонгом «оу»). В некоторых местностях России «купавкой» называют различные цветки, а слово «купавый» понимается как «красивый». В словаре народных географических терминов Э.М. Мурзаева приводятся и другие значения слов, которые бытуют не только в России, но и в Белоруссии и на Украине и вполне могли бы стать основой для названия нашей реки (и, соответственно, посёлка). Есть, например, слово «купа», означающее заросли кустарника, рощу из одного вида деревьев на высоком месте среди леса, возвышенное оголённое место, очищенное от леса и т.п. Есть и другие созвучные слова: «копа» - болотце, пруд; «копаня» или «копань» - место, на котором выкопан, выкорчеван для пашни лес, а также - холм. «Купина» - холмик, обособленный пригорок на лугу, на низине, у болота;
«купник» - кочковатое место и т.д.

Как видим, эти термины вполне вписываются в характер той местности, где протекает наша речка. Но подобные названия существуют и в неславянских языках, в том числе (что особенно важно) у ближайших соседей восточных славян - балтов и финнов. Так, в Литве встречаются термины «купстас» (холм, бугорок) и «кумпас» (кривой); в Эстонии словом «копанка» обозначают небольшой ручей, а в Финляндии есть город Куопио... Так что вряд ли мы когда-нибудь точно узнаем подлинное значение слова «купавна», хотя его различные славянские аналоги и кажутся наиболее приемлемыми.

К настоящему времени в окрестностях Старой Купавны выявлены следующие славяно-русские древности. В 1,5 км к западу от Бисеровского озера находится курганный могильник XI-XIII веков (12 небольших насыпей). В ходе их раскопок помимо вещей, обычных для древнерусских сельских погребений, были найдены браслетообразные «височные кольца» - женское украшение наподобие больших серёг, характерное для славянского племени кривичей. Это очень интересная находка. Она показывает, сколь условной являлась граница между кривичами и вятичами, проводимая учёными по верхнему течению Клязьмы: отдельные группы кривичей могли, стало быть, селиться и много южнее её, в том числе и в наших купавинских местах. Впрочем, в пограничных зонах всегда отмечается взаимопроникновение отдельных элементов материальной культуры. К тому же к XIII веку в наших краях, возможно, проживало уже «смешанное» население, всё более утрачивавшее племенные различия, и браслетообразные височные кольца в бисеровских курганах вполне могли принадлежать кривическим женщинам, выданным замуж за вятичей...

Ещё один славянский могильник того же «домонгольского» времени (XI-XIII веков) обнаружен археологами к юго-востоку от Бисеровского озера – близ деревни Вишняково. Он когда-то насчитывал 36 курганов, и там тоже были найдены кривические браслетообразные височные кольца.

В 1 км от деревни Чёрное на правом берегу одноимённой речки в лесу по данным начала XX века находилось 6 низких оплывших курганов, тоже древнерусских домонгольского времени. В противоположной стороне – к востоку от Старой Купавны небольшие курганные группы того же времени были найдены в районе деревни Колонтаево (3 насыпи), Марьино (тоже 3), Тимохово (1). Возле Обухова на правом берегу Шаловки (в 50 м от русла) располагается довольно большой курганный могильник, насчитывающий не менее 40 насыпей XI-XIII вв. высотой от 0,4 до 0,7 м.

Наконец, единственный археологический памятник, выявленный на территории нашего посёлка. Это так называемые Михалёвские курганы. По внешним признакам они тоже относились к древнерусским домонгольского времени. Об их существовании сейчас уже мало кто знает, но в начале XX века курганный могильник в Старой Купавне был ещё заметен и насчитывал «около 15 насыпей», располагавшихся, судя по описанию, «между бывшей деревней Михалёво и посёлком на ручье Купавенка» (так в тексте!). По всей видимости, под ними как раз и покоятся те люди, которые дали нашей речке её название или же переняли его у более древних жителей.

Нашли ли что-нибудь археологи при раскопке Михалёвских курганов (и были ли сами раскопки), мне неизвестно. Но хорошо известно, что обычно сельские курганные захоронения бедны находками. К тому же количество вещей в могильнике и их характер зависел и от степени проникновения христианства в сельскую среду. «Крещение Руси» официально состоялось в 988 году, однако до XIII века новая вера слабо приживалась в сельской глубинке, отражением чего являлся и долго бытовавший в наших краях по сути дела языческий обряд погребения умерших - с вещами и под курганными насыпями. Правда, как успех христианской проповеди следует рассматривать то, что уже в XI веке славяне почти повсеместно перестали сжигать умерших и стали хоронить их в долблёных колодах и иных подобиях гробов (например в бересте), остатки которых, в частности, найдены и в Вишняковском, и в Обуховском курганных могильниках. Как бы то ни было, но исчезновение курганов к XIV веку - вполне наглядное свидетельство победы христианства над язычеством на Руси. С тех пор наши предки стали погребать умерших так же, как это делается теперь - на кладбищах, в глубоких могилах, без вещей и без больших насыпей. Хотя, признаем, некоторые пережитки языческих обрядов на похоронах заметны и в наши дни... И не только на похоронах...

Ну а где же жили люди, обретавшие вечный покой под Михалёвскими курганами? Вряд ли на очень большом - за несколько километров - удалении от них. Ближайшее к Купавне древнерусское (XI-XIII веков) поселение открыто возле Обухова (точнее на западной окраине пос. Дачный - бывшего села Петропавловский Погост) на правом берегу Шаловки в 500 м выше её впадения в Клязьму. Это «селище» (так археологи называют остатки неукреплённых, т.е. сельских поселений) имеет площадь 160 на 50 м и располагается всего в 150 м от уже упоминавшегося и единовременного ему курганного могильника. Самое же дальнее от Купавны древнерусское селище Ногинского района находится на границе с Владимирской областью недалеко от старицы Шерны на северо-восточной окраине села Ново- Сергиево (бывшей деревни Погост), имеет площадь 320 на 200 м и удалено от расположенного посреди села курганного могильника XI-XIII веков на 400-500 м. У нас, стало быть, нет оснований полагать, что те, кто покоится в Михалёвских курганах, обязательно должны были жить на более значительном удалении от места своего погребения. Следовательно, и на землях, входящих в черту нашего посёлка, наверняка находилось древнерусское (племени вятичей или кривичей) поселение.

Исходя из общего количества Михалёвских курганов, можно предположить, что вряд ли размеры связанного с ними селения были велики, а существование длительным. Это противоречило бы и господствовавшей в то время в наших краях подсечно-огневой системе земледелия, когда землю под пашню постоянно отвоёвывали у леса и постоянно забрасывали. Деревья и кустарники вырубались, после подсыхания сжигались, удобряя золой будущую ниву, участок возделывался два-три года, после чего оставлялся лет на 30-40 и более, и под пашню расчищался новый.

По прошествии уже нескольких десятилетий возникала необходимость переноса
на новое место (ближе к новой пахоте) и самого селения таких хлебопашцев, что при нехитром скарбе и общей простоте их быта оказывалось не многим сложнее расчистки очередного участка под пашню. Понятно и то, как трудно выявить следы подобных селений в нашей лесной зоне: их внешние признаки могут быть очень слабо выражены и не фиксироваться археологическими разведками.

Отыскать следы древнего селища на территории столь динамично развивающегося посёлка, как Купавна, тоже крайне трудно, но всё-таки возможно, если не забывать, что и после шести с половиной веков его перепланировок и перестроек эти следы буквально под нашими ногами и скорее всего - всё на тех же, упомянутых выше и наиболее пригодных в древности для жилья и хозяйствования холмах - или в Михалёве, или в той части Купавны, что тянется вдоль речки от улицы Ивановской (Братьев Кругловых) до Большой Московской, или в Кутузове. По наблюдениям археологов, древнерусские могильники обычно располагались на более высоком месте, чем ближайшие к ним селища (видимо, славяне старались помещать умерших «поближе к небу»). Но наш рельеф местности и здесь не даёт надёжной зацепки. На первый взгляд, к такому порядку расположения селений и могильников более всего подходит Михалёво, но местоположение «приречной» части собственно Купавны и Кутузова тоже не противоречит ему.

Место древнего селища в Купавне, наверное, уже давно запахано, засыпано, затоптано, застроено - как и место того «нового села», что было основано в середине XIV века великим князем Семёном Гордым. Но какие-то следы первых поселений на территории нашего посёлка могут, просто должны остаться. И кто знает, вдруг да ковш экскаватора или обычный заступ нечаянно откроют купавинцам ещё одну страницу в истории их малой родины. Будем же предельно внимательны ко всему, что скрывает в себе наша земля...

Дополнительного внимания краеведов в связи  с Михалёвскими курганами заслуживают и ближайшие окрестности Купавны: в древней Руси не было редкостью, когда общий могильник (как и общее святилище) устраивались сразу для нескольких селений, особенно если они были небольшими. Не может, в частности, не смущать малочисленность официально зарегистрированных археологических памятников к северу и северо-западу от Нижегородского шоссе, а ведь там есть очень интересные места, в том числе и недалеко от Купавинки. Из-за своей труднодоступности они мало подходили для постройки великокняжеского села в XIV веке, но в более ранние времена, отмеченные борьбой за подмосковные земли между финно-угорскими, балтскими и славянскими племенами, а также монголо-татарским нашествием, окружённые болотами и густыми лесами крутые берега реки могли стать самым подходящим местом не только для небольшого сельского поселения, но и для крепости-убежища, и я не удивлюсь, если там будут найдены следы какого-нибудь древнего «селища» или «городища».

Уместно напомнить, что по преданию, записанному нашим известным краеведом М.И. Эдемским, где-то неподалёку от Родинок находился «город Камень» (см. статью Л.Ф. Матвеевой в газете "Старая Купавна" - № 20 за 1998 г.).

Если этот «город» действительно существовал, то лишь в древности - до XIV века, иначе был бы хоть как-то отмечен письменными источниками. В случае вражеских вторжений он вполне бы мог служить убежищем для окрестных жителей, в том числе и тех, кто нашёл последний приют в Михалёвских курганах...

Нет, нельзя. И по очень простой причине. Надо различать историю той местности, где возникали сёла, города, государства, и историю самих этих сёл, городов, государств.

Так, историю государства Российского нельзя начинать со скифов, сарматов, гуннов и даже ранних славян, хотя историю страны, называемой Россией, можно и нужно начинать и с них, и с гораздо более ранних времён.

Историю соседнего нам села Бисерово нельзя начинать с неолитических стоянок на берегу Бисеровского озера, хотя некоторые из них и оказались на территории этого села (под огородами и пашнями). Оно, судя по сообщениям наших краеведов, выросло не из поселений эпохи нового каменного века, а из села, впервые упомянутого лишь в XVI веке.

История города Москвы тоже начинается не с селений каменного, бронзового или раннего железного веков, которые найдены на её нынешней территории, вобравшей в себя множество некогда вполне самостоятельных сёл и деревень (таких, как Черёмушки, Чертаново, Ясенево, Свиблово и др.), и даже не с «красных сёл» легендарного боярина Кучки, располагавшихся в центре нынешней Москвы и взятых «на себя» Юрием Долгоруким. Нет, это всё предыстория Москвы, а её история начинается с той небольшой крепости Юрия Долгорукого на Боровицком холме, которая впервые упомянута в летописи под 1147 годом. Именно эта крепость стала «градообразующим ядром», оттуда - от Кремля - стала разрастаться, расширяться Москва, вбирая в себя окрестные поля, леса, монастыри, деревни...

Так же в принципе было и с нашей Купавной. «Градообразующим фактором» у нас стало основание на речке Купавна великокняжеского села в конце 40-х годов XIV века. Независимо от того, существовало ли на нынешней территории нашего посёлка до этого времени и даже в это время какое-либо жильё, именно великокняжеское «новое село на Купавне» стало тем ядром, вокруг которого происходил дальнейший его рост - как за счёт притока людей со стороны, так и за счёт подсоединения к нему соседних селений, имевших до того свою собственную историю.

Возникновение к середине XIVвека на речке Купавне нового великокняжеского села было для этих мест событием очень важным и далеко не случайным. В результате дальновидной политики Ивана Калиты в Северо-Восточной Руси произошёл мощный экономический подъём, ознаменовавшийся прежде всего ростом крестьянского населения и великокняжеского землевладения. И потому новые великокняжеские сёла стали появляться тогда по всему Подмосковному краю, свидетельствуя о дальнейшем упрочении государственной власти на Руси - непременном условии ликвидации как феодальной раздробленности и анархии, так и унизительной зависимости от Орды.

С обретением статуса великокняжеского владения на землях по речке Купавне начиналась более динамичная жизнь. Укреплялись связи с Москвой, и всё более наезженной и оживлённой становилась «Великая дорога» - будущая Владимирка, соединявшая нашу столицу через Купавну и сотни других сёл и городов с восточными пределами всё более крепнущего Русского государства. Купавинские земли вошли в общегосударственный поместный фонд, и московские власти стали их использовать для обеспечения и награждения за верную службу отличившихся представителей дворянства - сословия, составлявшего костяк русского войска вплоть до конца XVII века.

Напомню, что уже среди первых владельцев Купавны были известнейшие военные и государственные деятели России, и это не только князь Дмитрий Пожарский, о котором у нас уже шла речь вначале. С 1687 года Купавна принадлежала князьям Репниным, и одним из этих её владельцев некоторое время был знаменитый сподвижник Петра I, выдающийся полководец, фельдмаршал, президент Военной коллегии Аникита Иванович Репнин...

Переписи земель отмечают пусть медленный, но неуклонный рост Купавны в течение всего этого времени. В 1623-24 году, согласно писцовым книгам, в ней были только «двор вотчинников (т.е. владельца - Н.Н.), двор прикащика и 11 дворов крестьянских» (всего, стало быть, 13 дворов), а между 1642 и 1646 годами строится деревянная церковь во имя Живоначальной Троицы, и Купавна становится селом в современном значении этого слова. Тогда её владельцами были сыновья Дмитрия Пожарского Пётр и Иван, и в селе насчитывалось уже 34 двора, крестьянские и бобыльские, где проживали 65 человек (учитывались лишь лица мужского пола); кроме того, 4 двора числились при церкви - священника, дьячка, пономаря, просвирницы. Для сравнения: в селе Рогожи (будущем Богородске - Ногинске) в 1646 году дворов было немногим больше - 50; из них 6 принадлежало служителям церкви и местной администрации.

В следующие три десятилетия число дворов в Купавне не увеличилось: перепись 1678 года показала всё ту же цифру - 38. Помимо дворов священника (жившего вместе с тремя сыновьями), просвирницы и «двора вотчинникова», было зафиксировано «23 двора крестьянские и 12 дворов бобыльских, в них 105 человек». В 1704 году В Купавне был 41 крестьянский двор, а в них числилось 175 человек...

XVIII век опять принёс селу важные, можно даже сказать судьбоносные перемены. После того, как Купавна перешла к московскому 1-й гильдии купцу Даниле Земскому (ему её продал в 1744 году сын Аникиты Ивановича Репнина, князь Василий), в её истории произошло событие, сопоставимое по значению, пожалуй, лишь с появлением на берегах нашей речки великокняжеского села в конце 1340-х годов. Новый владелец основал знаменитую Купавинскую фабрику и тем самым повернул жизнь в приобретённом им селении на новый лад. Но это уже особая страница купавинской истории, требующая, соответственно, и особого рассмотрения.

1. Археологическая карта России. Московская область. ч. 1,3. М., 1994, 1996.
2. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М. - Л., 1950.
3. Еремеев Ю. Вы что, краеведов не видали? Газ. «Старая Купавна», 1999, № 26.
4. История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. т. 2. М., 1986.
5. История крестьянства СССР с древнейших времён до Великой Октябрьской социалистической революции. т.2. М., 1990.
6. Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России. М., 1985.
7. Копышев П. Взгляд через тысячелетия. Газ. «Знамя коммунизма», 22.11.1980.
8. Копышев П. Меряне. Газ. «Знамя коммунизма», 10.03.1983.
9. Копышев П. Слово о предке нашего города. Газ. «Знамя коммунизма», 5.01.1981.
10. Кучкин В.А. Договор Калитовичей (К датировке древнейших документов
Московского великокняжеского архива). В кн.: Проблемы источниковедения
истории СССР и специальных исторических дисциплин. Статьи и материалы.
М., 1984.
11. Кучкин В.А. К датировке завещания Симеона Гордого. В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 г. М., 1989.
12. Кучкин В.А. Сколько сохранилось духовных грамот Ивана Калиты? В кн.: Источниковедение отечественной истории. Сборник статей. 1989 г. М., 1989.
13. Мартынов А.И. Археология СССР. Изд. 2-е. М., 1982.
14. Матвеева Л. Владимирский тракт. Встреча четвёртая. Газ. «Купавинский текстильщик», 1993, № 12.
15. Матвеева Л. Наша земля - место жизни древних людей. Газ. «Старая Купавна», 1998, № 20.
16. Матвеева Л. Что в имени тебе моём? Легенды о названии посёлка. Газ. «Старая Купавна», 1998, № 10.
17. Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М., 1984.
18. Писцовые книги XVI века. Издание Императорского русского географического общества под редакцией Н.В. Калачёва. СПб., 1872.
19. Смирнов А. Так начиналась Купавна. Газ. «Знамя коммунизма», 21.03.1972.
20. Токмаков И.Ф. Историко-статистическое описание г. Богородска с уездом и святынями. ч. 1. М., 1899.
21. Тюльпаков Б.М. Топоним Москва в свете этнических процессов в Западном
Волго-Окском междуречье. Журн. «История СССР», 1991, № 5.
22. Успенская А.В. Древнерусское крестьянское жилище по материалам селищ. В кн.: Славяне и Русь. М., 1968.
23. Холмогоров В., Холмогоров Г. Исторические материалы о церквах и сёлах  XVI-XVIII вв. Вып. VI. Вохонская десятина. М., 1868.
24. Эдемский М. Владимирка. Газ. «Купавинский текстильщик», 1971, № 40.