Виктор Александрович АКИМОВ
Родился
20 ноября 1922 года в Старой Купавне. До войны работал помощником мастера
прядильного цеха Купавинской тонкосуконной фабрики. Призван в армию в августе
1941 года. Участвовал в боевых сражениях под Москвой, Сталинградом, на Курско-Орловской
дуге. Был связистом-телефонистом. В сентябре 1943 года ранен при форсировании
Днепра. Награждён орденом Красной Звезды, двумя медалями «За отвагу», медалью
«За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За победу
над Германией». С шестидесятых годов работал начальником отдела кадров завода
«Химреактивкомплект». Принимает активное участие в работе ветеранской организации
посёлка Старая Купавна. Член редколлегии «Книги Памяти» и книги «Солдаты Победы».
МОИ КОРНИ И
ПРЕДКИ
Мой дед Иван Григорьевич Акимов скончался 28 апреля 1932 года, когда мне шёл десятый год. Я учился тогда во втором классе
Малютинской школы. Прожил дед 83 года.
Следовательно, он родился в 1849 году. Из
рассказов моих родителей Александра Ивановича и Анны Петровны, родившихся в
марте 1890 г. в посёлке Купавна, мне было известно,
что дед работал на Купавинской суконной фабрике ткачом. Учитывая, что ранее, а
во многих семьях исконных Купавинцев и по сей день, существовали семейные
рабочие традиции, надо полагать, что мои прадед и прапрадед также работали на
Купавинской фабрике. Когда дед работал ткачом, на Купавинской фабрике были
ручные и механические ткацкие станы. Механические приводились в движение от
трансмиссий, которые крутились от паровых машин. Ещё на моей памяти в
1936 году труба котельной паровой машины была
разрушена за непригодностью и ненадобностью. А располагалась эта котельная
паровой машины на том месте, где сейчас находится Купавинская вечерняя школа. В
1936 году эти помещения использовались под фабричную рабочую столовую, а в
подвальных помещениях, где сейчас расположен овощной магазин, была поселковая
хлебопекарня.
Но вернемся в ХIХ-е
столетие. Тогда на фабрике работали, можно сказать, семьями.
Если мой дед по каким-либо причинам не мог выйти на работу или наступал сезон
сенокошения, уборки посевных культур, то его подменяла жена, старший сын или
дочь. Надо отметить, что у купавинцев, работающих на фабрике, были свои
подсобные хозяйства: держали корову, свиней, кур. Коня, как правило, приобретали
на сезонные работы весной, на одну или три семьи. По окончании осенних работ
коня продавали. Почти каждая семья имела несколько участков земли, кроме
приусадебного, а также выделялись участки покоса для заготовки сена.
Старшие дети работающих по мере освобождения
рабочих мест приходили работать на фабрику. Так мой отец уже 12-летним
мальчиком после окончания трехлетней приходской школы был оформлен рабочим по
двору. Став старше, отец перешел на работу промывщиком, сукновалом сукна. Мать
тоже лет с двенадцати работала прядильщицей прядильного цеха вплоть до
ухода на пенсию из-за болезни. И так было во многих семьях.
В посёлке Купавна проживает несколько ветвей
Акимовых, у каждой из которых имеется своё прозвище. Акимовы, жившие на улице
Комиссаровской, которая до Октябрьской революции называлась Галицкой слободой,
имели прозвище «Пушкины». У
ветви Евгения Васильевича Акимова, проживающего по ул. Разина, д. 19, прозвище «Евангелеевы». А вот ветвь Акимовых по моей линии
издавна имеет прозвище «Ратниковы». Когда я пытался выяснить, откуда взялось
прозвище «Ратниковы», мне объясняли старшие, что мой дед Акимов Иван
Григорьевич ещё в русско-турецкую войну воевал в качестве ратника за
освобождение Болгарии, но вместе с дедом воевал и проживавший по соседству
Иванов Пётр, и тоже ратником. И когда они вернулись с победой из Болгарии,
жители оповещали: «Ратники, Ратники вернулись!!!» Но почему-то за Ивановыми закрепилось
прозвище не «Ратниковы», а «Михейчевы». Возможно, причина в том, что прозвище
«Ратники» закреплено за нашей ветвью по причине иной. В
период Отечественной войны 1812 г. наши предки тоже воевали, и не оттуда ли
тянется нить прозвища моей ветви родословной фамилии Акимовых - «Ратниковы»?!
Работал дед на фабрике ткачом вплоть до
октябрьской революции 1917 года. Два его сына: средний
Алексей Иванович всю первую мировую
войну прослужил на Балтийском флоте, а младший -
мой отец Александр Иванович - воевал в сухопутных войсках, был ранен и вплоть
до революции
1918 г. в Германии находился в плену в Австро - Венгрии, откуда вернулся в декабре 1918 года. Алексей Иванович был тогда ещё холост, а вот отец женат ещё до
войны и имел двух детей - моих старших сестёр Полину и Антонину, 1911 и 1915 годов рождения. Как имеющего семью фронтовика, отца вновь
приняли на работу на фабрику сукновалом. А вот дяде - Алексею Ивановичу, холостяку,
работы в посёлке не нашлось, и он устроился сцепщиком вагонов на узкоколейную
ветку станции Храпуново, по которой оттуда доставлялся торф на Купавинскую фабрику.
Но проработал он недолго. В 1921 году он при
сцепке вагонов поскользнулся и оказался между буферов двух вагонеток с торфом.
Получив тяжелейшую травму грудной клетки, он вскоре умер.
Отец, как фронтовик, имел тогда преимущество
перед тыловиками. Вскоре, в 1921 году, его
избрали на общем собрании фабрики секретарём профсоюзного комитета. Эта работа требовала определённых знаний, и он,
опираясь на помощь старых специалистов и проявив рвение, освоил азы
бухгалтерского дела. Работая секретарём фабричного комитета профсоюзов, отец
принимал участие в работе отдела рабочего снабжения, оказывал содействие молодёжной
организации в спортивной и культурно-массовой работе. Первым секретарём комсомола
фабрики в то время был Виктор Николаевич Беляев. Оказывалась помощь и женорганизатору
фабрики Капитолине Михайловне Беспаловой, вышедшей позже замуж за Ивана Васильевича
Рыбакова, возглавлявшего отдел рабочего снабжения фабрики вместе с Михаилом
Алексеевичем Головашиным.
В начале 1920-х годов у Купавинского храма
Пресвятой Троицы были конфискованы помещения: богадельня, дома священника и
дьякона. В богадельне была организована поселковая чайная. В церковной конюшне,
что располагалась за богадельней, организовали поселковую противопожарную
команду, конюхом которой работал мой дед Иван Григорьевич.
По субботам я мальчишкой посещал фабричную
баню, а затем мы с отцом и Михаилом Алексеевичем Головашиным отправлялись в
чайную, имевшую вывеску «Новый Быт». Взрослые заказывали что-либо из холодных
закусок и чай и сами удалялись в помещение пожарной команды к деду - принять
дозу спиртного, так как в «Новом Быте» распивать спиртное категорически
запрещалось. Пока отец и его товарищ были у деда, я от скуки и одиночества
постепенно - кусочек за кусочком - поедал все три порции холодных закусок, и когда отец и Михаил Алексеевич возвращались в чайную, на
столе оставались лишь порожние тарелки да два стакана
холодного чая. Отцу было неудобно перед товарищем за мой поступок, а тот его
успокаивал, мол, сейчас закажет новые порции, а с ребёнка какой, мол, спрос,
сами виноваты - оставили его одного.
Иной раз после бани отец вместе со мной заходил
к своему племяннику Илье Ивановичу Акимову, проживавшему на улице Малый тупик,
недалеко от бани. Там взрослые немного выпивали и вели беседы, а я тем временем
ужинал дарёным картофелем со свининой, иногда отварным картофелем с солёными
огурцами или квашеной капустой, или селёдкой с луком. Реже была жареная рыба.
В последнее годы работы на фабрике (это было в 1927-1930 г.г.) отец выполнял работу инкассатора.
Каждый вечер он принимал в магазинах деньги, уложенные в специальные мешки, и
накладные и приносил их в помещение магазина рабочего снабжения № 1, который находился рядом с главной конторой фабрики. Там
он всё пересчитывал, переоформлял и сдавал приезжавшим из Ногинска инкассаторам
отделения Государственного банка.
Во время приёма денег в магазинах отец носил
при себе револьвер системы «наган», днём он хранил его дома. Однажды,
воспользовавшись отсутствием в горнице взрослых, которые пили чай за стеной, я
подставил к шкафу стул и достал револьвер. Мать, услышав, что я присмирел в
другой комнате, и почуяв неладное, вошла посмотреть - что я делаю. Я наставил
на неё револьвер. Видимо, у меня не было сил нажать на спусковой крючок, а
может, я просто жал на скобу, предохраняющую спуск, только вместо выстрела
получил материнский подзатыльник. С тех пор я не видел - где отец хранил
«пушку».
Вскоре наша семейная жизнь резко изменилась.
Отец в январе
1930 года был исключён из рядов ВКП(б), уволен
с фабрики и отстранён от работы инкассатора. А летом того же года случилась
трагедия с другим племянником отца. Был, кажется, конец или середина июня,
скорее всего было это в воскресенье на Троицу, - престольный наш праздник.
Племянник отца Илья Иванович, будучи под хмельком, учинил скандал с нашими
соседями Александром Петровичем и его братом Иваном Петровичем Ивановыми. В
результате, вместо Ильи Ивановича братья Ивановы нанесли удар по голове тяжелой
доской его брату Николаю Ивановичу. Тот, не приходя в сознание, скончался.
Ивановы были осуждены, а мы потеряли своего невинно пострадавшего родственника.
А в том же году пострадал и сам Илья Иванович. Случайно он оказался в доме
своего приятеля, когда к тому нагрянули бандиты, чтобы завладеть «богатством».
Вначале они убили впустившего их хозяина. Почуяв неладное, из дома вышла его
жена, которую бандиты порешили тоже. Илья Иванович, заслышав шум, спрятался на печи.
Бандиты, порывшись в вещах и, видимо, ничего не найдя, удалились, так и не
обнаружив на печи Илью Ивановича. Тот, переждав какое-то время, решил побыстрее
уйти домой и никому ничего не рассказывать. Но то ли он что-то оставил в доме
невинно погибших, то ли кто-то его встретил по дороге, однако на второй или на
третий день Илью Ивановича арестовали. Осудили его за сокрытие преступления и
за недоносительство, так как он знал о погибшем приятеле и его жене.
Преступников вскоре вычислили и строго осудили.
А Илья Иванович после отбытия двух или трёх лет вернулся в семью.
26 декабря 1995
г.
("Старая
Купавна” №21 (57) за 1999 г.)
