Когда-то мой сосед, Волков Алексей Николаевич (родился он в 1913 году, умер в 1979 году) рассказывал мне, что будучи подростком он на льдине или на плоту из досок и бревен весной в разлив со своими сверстниками Егором Гороховым, Николаем Ковалёвым и другими из Озерков проплывали по низине (тогда ешё не было улицы Разина) до места, где она ныне встречается с химбазовским шоссе, затем пересекали старый Владимирский тракт и далее по уже описанному нами маршруту плыли к болоту, называемому Подосинками.
Алексей Николаевич Волков слыл неплохим пловцом. Его отец, а затем и он сам были прирождёнными охотниками. Отец часто брал сына Алешу на охоту и, случалось, охотничий пёс отказывался приносить убитую дичь, и эту неблагодарную работу приходилось брать на себя Алексею. Сын Алексея Николаевича Волков Владимир, который родился в 1934 году, также стал охотником. Их родовой дом на улице Большая Московская имеет номер 139 и существует до сих пор. Он расположен перед бывшими яслями №1. Кстати, дом этот построен ещё в XIX веке, однако крыша и сени перестроены А.Н. Волковым в 50-е годы.
ПО ГРИБЫ ДА ПО ЯГОДЫ
На возвышенных местах вокруг Романовского озера росло огромное количество брусники. Собирали её ведрами и замачивали в дубовых бочках. Зимой из неё варили кисель, использовали брусничную воду во время болезней. Лично я со своей сестрой Антониной последний раз собирал бруснику в сентябре 1934 года. Впоследствии на этом месте разросся посёлок Жилка, был высушен Романовский пруд, Подосинки. Исчезли навсегда брусника, голубика, клюква.
Романовский лес славился своими грибными местами. Там в изобилии водились маслята, моховики, разномастные сыроежки, а также он был славен сладкими осенними рядовками, которые мы называли «синюшками», «желтушками». Если не лениться, на зиму можно было насолить этих грибов по 8-9 ведерных дубовых кадок. На стол грибы ставились в любой праздник в течение всего года. С грибами пекли пироги, варили супы, жарили картофель. Не успевали съесть зимние запасы, как по весне появлялись сморчки, строчки, луговые опята, шампиньоны, - и так до осенних морозов и снега. А многие ли сейчас способны отличить съедобный гриб от ложного, которыми и по сей день травятся семьями? Это всё от незнания. Ведь раньше знания передавались от старших младшим и были они крепче, нежели прочитанное в книгах. К тому же до революции население было сплошь неграмотным, лишь его незначительная часть умела писать и читать, поэтому основным методом передачи знаний была практика.
УЧЕНЬЕ-СВЕТ!
Неграмотность была нашим обшим бичом. Мой дед Акимов Иван Григорьевич (1849-1932 гг.) и мать Акимова Анна Петровна (1890-1951 гг.) были неграмотными. Старшая сестра Акимова (по мужу Мягкова) Пелагея Александровна окончила всего один класс Бабкинской приходской школы, так как вынуждена была нянчить меня и сестёр. Родители работали на фабрике, и многие старшие братья и сестры оставались неграмотными или малограмотными. Это потом были ясли, детские сады, различные уголки и пионерские лагеря. Так что, каждому овошу и фрукту своё время!
Конечно, после 1917 года и окончания гражданской войны появились «ликбезы» (ликвидация безграмотности) для взрослых, но не все в 30-40 лет осмеливались учиться, а кого-то совсем не отпускали работа и домашние заботы. Ведь семьи раньше были большие: самое меньшее - трое детей, а в некоторых — от 9 до 13 и более детей! Тут уж действительно «не до жиру - быть бы живу'!» Работы хватало, особенно, как у нас в семье, если было подсобное хозяйство: корова, лошадь, свинья, куры, а также огороды под картофель, рожь, овёс и т.д. Всё это требовало вложения мужского, женского и детского труда.
А сколько бед приносили малые дети, если за ними не было должного ухода... Так по вине 6-летнего мальчика из семьи Ананьевых летом 1928 года сгорели сразу три дома №№ 114, 116, 118 на Большой Московской улице. От шалости со спичками погиб и его младший брат в возрасте 3-4 лет. И если бы не усилия жителей всего посёлка, сгорело бы больше домов, а то и целиком вся улица. При тушении пожара выкачали три колодца. На крышах соседних домов сидели взрослые и дети и сбрасывали вниз разлетающиеся от горящих домов головешки. Мне шёл шестой год, и я помню этот пожар до мелочей. Многие жители не были до конца уверены, что пожар можно потушить и пытались уберечь самое ценное, уводя подальше домашних животных, птиц, вынося из домов имущество. Ужас охватил взрослых и детей. Сгорели три дома со всеми надворными постройками, животными и птицей. Много воды израсходовали, поливая дом № 112, принадлежавший Стрекалёву Николаю Николаевичу, и лом № 120 - Волкова Петра. Сгорели дома Кузовкина Василия (№ 114), Еремеева Николая (№ 116) и Ананьевых (№ 118). В тот день дул сильный ветер с востока, а дворовые подсобные постройки этих домов близко примыкали друг к другу.
Кузовкин В. и Еремеев Н. в том же году к осени уже выстроили себе новые дома и надворные постройки, а семья Ананьевых получила жильё от Купавинской фабрики. В настоящее время на месте сгоревших домов стоят пятиэтажки №№ 110, 112, 114,ЭТО БЫЛО...
В моей памяти сохранились воспоминания о столетних деревьях, которые росли в Купавне, - это были липы, ивы. Их было много на берегах речки Купавинки, возле Озерков, а также на улицах села. Одни старели и засыхали, другие вырубались при строительстве Жилки, завода «Акрихин», при благоустройстве старых и прокладке новых дорог: от Свято-Троицкого храма к Горьковскому шоссе, к станции Купавна, «акрихиновского» и «химбазовского» шоссе. Буквально все' было вырублено на обоих берегах возле Кутузовского моста, когда его реконструировали в 1950-е годы. А росли там вековые ивы, липы и ольха. Перед мостом со стороны села слева было болотце, на котором росла клюква, кусты голубики. С правой же стороны был «Святой колодец». На Крещенье священник Свято-Троицкого храма отец Димитрий ежегодно освящал ледяную купель, выпиленную во льду Купавинки, и находились желающие принять в ней Христово Крещение.
Если мороз был не сильный, мой дед Акимов Иван Григорьевич брал меня с собой на реку посмотреть на это. Мне тогда было лет 5-7. После мы с дедом шли пить чай и угощаться к моей крестной, к дедовой сестре Драгужовон Агриппине Григорьевне, жившей в доме №93 по Большой Московской улице, второй дом от реки.
Вот и подошёл я к тем жителям, что описаны в очерке Л.Д. Богоявленского. Свой очерк Лев Дмитриевич начинает с Тычинина Петра Сергеевича и его сына - Николая Петровича, который родился в 1899 году, а летом 1932 года был арестован. Я, десятилетний мальчишка, был свидетелем его ареста. Он проживал со своей семьей на Большой Московской в доме №108, а наш дом №135 - на противоположной стороне. Помню, как взрослые говорили, что Николай Петрович был осуждён на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Женат он был на Кузовкиной Евдокии. Брат её - Кузовкин Василий - проживал в доме №114.
В семье Николая Петровича было пятеро детей. Последний -Николай - родился в 1933 году, когда отца уже арестован! Тычинин Николай Петрович - участник войны. Он погиб в 1943 году в Ленинградской области. О нём написано в «Книге Памяти»
Вторым, кого упоминает Л. Д. Богоявленский, - Гладков Алексей Петрович. Его жена Анна Григорьевна в годы войны руководила колхозом им. С. М. Буденного. У них была дочь Нина и сын Виктор - мой сверстник, с которым мы дружили. Перед войной он работал слесарем на балашихинском заводе №219. Был призван в армию осенью 1940 года. Погиб в 1943 году.
Родители давно умерли, но память о брате хранит сестра Нина Алексеевна. Она сохранила извещение о его гибели, несколько писем, а также письмо его боевых товарищей. Он был помощником командира взвода разведроты. Неоднократно участвовал в разведоперациях, ходил в тыл врага, захватывал «языка». При выходе из последнего поиска их группу обнаружил противник, прикрыть отход с «языком» и разведанными вызвался Виктор, как наиболее опытный разведчик. Но силы были неравны. Виктор погиб, но ценой своей жизни спас группу и добытые для командования ценные сведения о противнике. Его боевые товарищи и сестра Нина уверены, что стать разведчиком Виктору помогли качества охотника, которые с детства привил ему отец.
Старшая сестра Гладкова Алексея Петровича была замужем за старшим братом моего отца Акимовым Иваном Ивановичем (1882-1946 гг.). Они поженились в 1902 году и три года прожили у отца, моего дела Акимова Ивана Григорьевича на Большой Московской в доме №135. В 1903 году у них родился первенец - сын Илья. А в 1905 году они построили собственный дом на улице, которая сейчас называется Ленина, - дом №11, на фронтоне которого были прибиты выпиленные из дерева цифры «1905». Дом этот был снесён в 1987 году. На этом месте построили пятиэтажный многоквартирный дом №12.
Вторая сестра Гладкова А. П. - Мария Петровна была замужем за Чуркиным Спиридоном и прожила с ним большую жизнь на Большой Московской улице. До настоящего времени дом цел. В нём сейчас живёт их дочь Антонина со своим сыном.
