Приятной неожиданностью оказался для меня выход в Интернете на сайт краеведческих материалов о Купавне и их обсуждение на форуме «История и краеведение. История Старой Купавны». Особенно тронул подзаголовок форума – «Всем неравнодушным к истории поселения» (http://my-old-kupavna.ucoz.ru>forum/59-304-4)

Я и не подозревал, как много наших земляков в последнее время стало интересоваться историей своей «малой родины» и как живо они могут обсуждать краеведческие проблемы. Высказывания участников форума не всегда корректны и серьёзны, нередко они слишком резки и безапелляционны, но поскольку принадлежат в основном молодёжи, неприятия не вызывают: молодым свойственна категоричность и ироничность суждений. Главное здесь – руководствоваться не только эмоциями, но и фактами, почерпнутыми из надёжных источников, а это, увы, получается у наших любителей краеведения не всегда

Одна из активно обсуждаемых на Купавинском форуме проблем мне особенно близка: во-первых, и я ей в своё время уделил немало внимания, а во-вторых, она касается столь важной для истории любого селения темы, как время и обстоятельства его возникновения. По вопросу о предыстории Старой Купавны мне не раз приходилось высказываться в местной печати, а моя большая обобщающая статья «Как начиналась Купавна» была опубликована в 2000 году в альманахе «Прощание с веком». Основываясь на представленных в нём материалах, а также соответствующей справке из Института российской истории РАН, подписанной членом-корреспондентом РАН С.М.Каштановым (она приводится в книге А.А.Куликовой «Купавна в судьбе России» на с. 14-15), Старая Купавна торжественно отметила в 2003 году 650-летие своего существования.

Рисунок И.П. Шестопала

Напомню, что за «точку отчёта» её истории тогда были приняты упоминания «нового села на Купавне» в датируемой 1348-м годом «докончальной грамоте» сына великого князя московского Ивана Калиты Семёна Гордого со своими братьями и в «духовной грамоте» (завещании) Семёна Гордого, датируемой 1353-м годом. В 2013 году Старая Купавна торжественно отметила 660-летие её первых упоминаний в исторических источниках, но к тому времени в печати и в Интернете уже вовсю разворачивалась дискуссия, в которой по сути дела ставилась под сомнение правомерность наших юбилейных мероприятий.

Первыми на этом поприще себя проявили краеведы из Балашихи. Они, ничтоже сумняшеся, заявили, что упомянутое в великокняжеских документах середины 14 века «новое село на Купавне» – это ничто иное как деревня Новая, входящая ныне в черту города Балашиха.  А краевед из Зелёного Ирина Селезнёва стала доказывать, что оно находилось в верховьях речки Купавинки, то есть тоже вне пределов нашего города (www.bogorodsk-noginsk.ru>atlas/20140203.html). Насколько обоснованы эти точки зрения?

Что касается мнения наших балашихинских коллег, то оно не выдерживает никакой критики и определяется, видимо, лишь их стремлением во что бы то ни стало «удревнить» историю своего города. И дело здесь даже не в довольно позднем упоминании стоявшей на Владимирке деревни Новая в исторических источниках: просто её никак нельзя привязать к «Купавне» великокняжеских грамот. Ведь из их содержания однозначно следует, что «Купавна» – это река (ныне – речушка Купавинка). В такого рода документах обычное дело, когда селения локализуются по рекам, и великокняжеские грамоты наряду с «новым селом на Купавне» упоминают, например, «село Михайловское на Яузе», «сельцо на Кержаче», «село на Костроме» (Киржач и Кострома – это не только города, но и реки, на которых они стоят), «Микульское село на Пруженке», «село на Клязьме Хвостовское» (см.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.–Л., 1950. С. 9-11, 13-14).

Давайте взглянем на карту: где речка Купавна (нынешняя Купавинка) и где деревня Новая? Между ними расстояние около 5 км, так что привязывать их друг к другу просто абсурдно, даже допуская, что какие-то покосы жителей Новой деревни подходили к Купавне достаточно близко. Конечно, будь наша река размером с Волгу, то «купавинскими» можно было бы называть земли не только возле деревни Новая, но и во всей Балашихе и даже в Москве. Однако раз это не так, то не меньше, а, пожалуй, гораздо больше оснований считать, что деревня Новая стоит на Пехорке, которая расположена к западу от неё: расстояние примерно такое же, как до Купавинки, но Пехорка ещё длиннее и полноводнее…

Более основательно выглядит позиция Ирины Селезнёвой. Мои доводы о местонахождении «нового села на Купавне» в черте нашего города она называет «весьма спорными» и в подтверждение этого приводит следующие аргументы.

Соглашаясь в принципе с тем, что великокняжеские владения должны быть связаны с Москвой надёжными и хорошо проторёнными дорогами, И.Селезнёва, однако, не считает, что для «нового села на Купавне» такой дорогой могла стать Владимирка. Потому как, во-первых, неизвестно, проходила ли она в старину по нашим краям через Щемилово и Кутузово (ведь Щемилово, пишет И. Селезнёва, появилось на географических картах только в 19 веке), и, во-вторых, в середине 14 века Владимирки вообще не было, ибо она оформилась лишь к концу 16 века, а до того во Владимир из Москвы ездили по так называемой Стромынке, близ которой, следовательно, и надо искать «село новое на Купавне». Кроме того, И. Селезнёва не согласна с моим утверждением, что в 14-15 веках далеко не в каждом селе имелся храм, но почему она так полагает – непонятно: скорее всего, потому, что если допустить наличие в «новом селе на Купавне» церкви, то его легче привязать к верховьям Купавинки, недалеко от которых, по мнению И. Селезнёвой, и Стромынская дорога проходила, и, согласно документам 17 века, церковные земли находились.

Разберём аргументацию И. Селезнёвой подробно. Но сначала – о «спорности» моих доводов. Строго говоря, во временах, крайне бедных историческими источниками, вообще трудно отыскать что-то абсолютно бесспорное, и речь часто может идти лишь о «степени спорности» тех или иных суждений, о том, какой из предлагаемых исследователями вариантов развития событий более, а какой менее вероятен. Четырнадцатый век русской истории относится к таким временам, однако и для него имеются твёрдо установленные факты. Например, то, что в Центральной России 14-15 веков не в каждом селе имелась церковь, – как раз бесспорно, это давно доказанный исторический факт. (Сомневающимся советую ознакомиться с трудами нашего выдающегося историка, признанного знатока подмосковных древностей академика С.Б. Веселовского, в частности с его работой «Село и деревня в северо-восточной Руси XIV–XVI вв.», вышедшей ещё в 1936 году, или с переизданными в 2002 году популярными очерками «Подмосковье в древности»). А вот применительно к какому-то конкретному селу 14-15 веков вопрос о наличии в нём храма, действительно, вполне может быть и спорным.

Имелась ли церковь в «новом селе на Купавне»? Скорее всего, нет. Как явствует из упомянутых работ С.Б. Веселовского, храмы при своих сёлах строили в основном бояре и прочие «частные» владельцы, и назывались такие церкви «вотчинными». Конечно, не бывает правил без исключений, но дискуссия в данном случае будет беспредметной, поскольку для неё нет ни одной зацепки.

Теперь о дорогах. Во-первых, то, что Владимирка по крайней мере с 17 и до второй четверти 19 века шла через Купавну – факт общеизвестный и не нуждающийся в дополнительных доказательствах. Но как эта дорога могла пройти по территории нашего города, минуя территорию деревень Щемилово и Кутузово? То, что Щемилово появилось на картах довольно поздно, в данном случае значения не имеет, ибо дороги такого статуса, как Владимирка, не только соединяли уже существующие селения, но и стимулировали возникновение новых придорожных селений. Во-вторых, трудно представить, чтобы и в 17-18 веках, и до 17 века эта дорога пролегла в наших краях как-то иначе: и севернее, и южнее Купавны местность по сей день заболочена. Можно представить, какие топи были там 500-600 лет назад! В-третьих, я никогда и нигде не утверждал, что в середине 14 века Владимирка уже полностью сложилась. В это время она, конечно же, только начинала складываться – на отдельных отрезках будущего тракта по мере вырубки там лесов и подсыхания болот. Только вот окончательно этот путь был проложен не в конце 16 века, как пишет И. Селезнёва, ссылаясь на добротную, но несколько устаревшую работу нашего известного краеведа П.П. Копышева, а в середине 15 века (ныне об этом можно прочитать даже в популярных изданиях и учебных пособиях – например, в книге «Истории Юго-Востока Москвы», вышедшей в 2000 году, на с. 74). А на отдельных участках эта дорога была проторена не к концу 14 века, как считает И. Селезнёва, а уже к его середине, и на таком участке как раз и должно было находиться «село новое на Купавне».

Почему я так считаю? Да потому хотя бы, что в «духовной» Ивана Калиты, т.е. в 1339 году, упоминается великокняжеское село «Рогожь» – то самое, что является «предком» Богородска-Ногинска. А как до него тогда можно было добраться из Москвы? По Стромынке? Но эта более древняя, по сравнению с Владимиркой, дорога проходила примерно в 20 км севернее, в районе Черноголовки (это такое же расстояние, как от центра Ногинска до Купавны). Можно, конечно, было добраться до села «Рогожь» и водным путём: сначала вверх по Яузе, потом через 7-8 километровый волок (возле Мытищ) и далее уже по Клязьме. Но это не просто очень долго и мучительно, но и не в каждое время года доступно. К тому же с середины 14 века такой путь был затруднён постройкой на Яузе нескольких запруд (для мельниц), и до Клязьмы из Москвы суда стали добираться ещё более сложным маршрутом – через приток Москвы-реки Нерскую, лежащую далеко к югу (см.: Веселовский С.Б. Подмосковье в древности. М., 2002. с. 21-22). Стало быть, действительно, дорога от Москвы до «Рогожь» никак не могла обойти стороной «село новое на Купавне».

Посмотрим теперь, насколько обоснована привязка этого села к Стромынке, на чём настаивает И. Селезнёва, помещая его в верховья Купавинки. Но сначала разберёмся с гидронимами тех мест. Сейчас у нас как-то подзабылось, что речка Купавна (нынешняя Купавинка) образовалась из слияния ещё двух речек – Ржавки, берущей начало в болотах недалеко от современной деревни Кишкино, и Чудницы (или Чудинки), истоки которой находились западнее. То есть Купавинка начинается, собственно, лишь от окрестностей старинного «сельца» (нынешнего санатория) Родинки. На современных картах ни Ржавки, ни Чудницы нет, чему, впрочем, не приходится удивляться. На них теперь и Купавинки нет, вместо неё везде – «Шаловка». Современным картографам, наверное, недосуг заглянуть в старые карты, из коих следует, что Шаловка вытекает из озера Бисерово, а Купавинка – её левый приток. А может быть, «поглощение» малых рек более крупными – это общая тенденция современной картографии? Чтобы не напрягаться от множества гидронимов?

Но вернёмся к Стромынке. Она проходит (в виде нынешнего Щёлковского шоссе) чуть севернее Медвежьих озёр, и расстояние от них до Купавинки порядка 7-8 км. Странным было бы размещение великокняжеского села в эдакой глухомани… Ржавка и Чудница к Стромынке, конечно, поближе, но ведь упомянутое в середине 14 века «новое село» находилось не на них, а «на Купавне». Не будем забывать, что не только в те времена, но и гораздо позднее, в частности в 17 веке, при переписи и межевании земель речки эти чётко различались (см.: История сел и деревень Подмосковья XIV–XX вв. Вып. 4. С.Б. Веселовский, В.Н. Перцов. Исторические карты Подмосковья. М., 1993. с. 27).

Теперь рассмотрим главный аргумент И. Селезнёвой в пользу её варианта локализации «нового села на Купавне». Он заключается в следующем. В 1948 году недалеко от Родинок при лесопосадочных работах были выворочены плугом из земли два старинных надгробия. Приглашённый для исследования этой находки известный купавинский краевед Матвей Иванович Эдемский зарисовал их, обозначил на самодельной карте местонахождение и высказал предположение, что именно здесь находился в глубокой древности «город Камень», о котором упоминают местные предания.

И. Селезнёва целиком разделяет это мнение и идёт дальше. Она изучает орнамент на плитах и приходит к заключению, что он характерен для 13-14 веков. А общий вывод её таков: «М.И. Эдемский нашёл свои археологические находки на месте села Новое на Купавне. Границы этого села – это совокупность границ земель Георгиевского и Воскресенского храмов».

Прежде чем разобраться с местонахождением упомянутых храмов, попытаемся восстановить общую картину заселения и освоения земель по речке Купавне и её истокам, как это можно представить по землеописаниям, производимым в 17 веке (более ранние нам не известны).

В Кошелеве стане Московского уезда по речке Ржавке с севера на юг (по течению) зафиксированы: на левом берегу – «сельцо Спасское, Никифорово тож»; деревня Моносеево; далее, уже на правом берегу – деревня Шевелкино. По речке Чуднице (Чудинке): в верховьях на левом берегу – деревня Чудница (Чудинки), она же Водопойково (в 19 веке она «переехала» поближе к Старой Купавне, на Нижегородское шоссе); ниже по течению, на правом берегу, вблизи слияния с Ржавкой – «сельцо Воскресенское, Родинки тож». А южнее, уже непосредственно на речке Купавне, на левом её берегу, согласно переписи 1628 года, находилась «пустошь Георгиевская, Кресты тож».

Деревянная церковь постройки 16 века

Пустошь» – это место, где раньше было какое-то селение. В данном случае речь шла о некоем сельце Кресты с церковью во имя Великомученика Георгия при нём. Ну, а ниже по течению, на левом же берегу реки, но уже в Добленском стане Московского уезда, согласно тем же источникам, на «Большой Владимирской дороге» расположилась «деревня Демидова, а Хупавна тож», преемственную связь нашего города с которой никто, вроде бы, не отрицает. Известные нам земельные переписи конца 17 века вскользь упоминают также деревни Михалево и (как «пустошь») Кутузово, ставшие со временем улицами нашего города. Других селений или их следов в «бассейне реки Купавны» вплоть до её впадения в Шаловку (подлинную) в 17 веке отмечено не было.

Теперь об их размерах. Сколько дворов было в уже не существовавшем в 17 веке сельце Георгиевское-Кресты – неизвестно, но на его землях в 1680 году было «пашни паханные худые земли» всего «одна четь» (т.е. полдесятины), которая «лежала впусте», и «сенных покосов на речке Хупавне на 20 копен волоковых». Для сравнения: в сельце Родинки и того, и другого в том же 1680 году насчитывалось в два раза больше, но дворов в 1646 году имелось всего два, а в 1704 году – четыре. Храма Воскресения Христова, давшему этому сельцу двойное название (Воскресенское-Родинки) к 1646 году уже не существовало, новый был построен в 1687-1688 годах. А что же «деревня Демидова, а Купавна тож»? В ней в 1620 году было 14 дворов, а в 1646 году – 38 (см.: Холмогоров В., Холмогоров Г. Исторические материалы о церквах и селах XVI–XVIII вв. Вып. VI. Вохонская десятина. М., 1868. с. 41, 108-110, 135). Так какое из этих селений логичнее считать наследником «нового села на Купавне», принадлежавшего московским великим князьям в середине 14 века?

Наконец, о «находке Эдемского». Обнаруженные в 1948 году могильные плиты, естественно, находились на каком-то старом, заброшенном кладбище. К какому же из селений оно могло относиться? В переписях 1680 года кладбища упомянуты и на «Воскресенской» (сельца Родинки), и на «Георгиевской» (пустоши Кресты) земле. По хорошо известным купавинцам воспоминаниям Л.Д. Богоявленского, в Родинках кладбище со старыми памятниками существовало и в 20 веке (см.: Век седьмой. с. 83). Согласно переписям, в 17 веке принадлежавшие этому сельцу земли располагались по правому берегу Купавинки (Холмогоров В., Холмогоров Г. Указ. соч. с. 133). А земли пустоши «Георгиевской, Кресты тож» вместе с кладбищем находились на левом её берегу (см. там же. с. 135-136), и к 20 веку это кладбище уже было явно заброшено и забыто.

Все «точки над i» в этом вопросе позволяет расставить схематическая карта, составленная М.И. Эдемским и опубликованная И. Селезнёвой (за что ей отдельное спасибо). По этой карте видно, что могильные плиты были обнаружены на левом берегу Купавинки – то есть на месте кладбища селения Георгиевское-Кресты. Откуда такая уверенность? Дело в том, что из «дозорных книг» 1680 года мы знаем расположение «Георгиевской земли» и, соответственно, размещённого на ней кладбища абсолютно точно: земля эта находилась к северу от «Большой Владимирской дороги» и «от села Хупавны на правой стороне вверх по речке Хупавне в 2 верстах» (Холомогоров В., Холмогоров Г. Указ. соч. с. 136). Положив эти данные на современную географическую карту и карту М.Э. Эдемского, мы получаем полное их совпадение.

Можно ли, однако, вслед за И. Селезнёвой считать, что сельцо Кресты, исчезнувшее к началу 17 века, и есть то самое «новое село на Купавне», которое упоминается в грамотах 1348 и 1353 годов? Вряд ли. Во-первых, и место для размещения столь важного административно-хозяйственного объекта, как великокняжеское село, совсем не подходящее (не случайно же сельцо Кресты «запустело»). И, во-вторых, такая локализация расходится не только со здравым смыслом, но и с русской топонимической традицией. А это вещь серьёзная, и пренебрегать ею никак нельзя. Ведь в том, что касается названия селений, народная память довольно консервативна. Отсюда «двойные» и даже «тройные» наименования нашил сёл и деревень в официальной документации (Спасское-Никифорово, Пехра-Яковлевское, Алмазово-Сергиевское-Ашитково и т.д.). В России совсем не редкость, когда имена давно исчезнувших селений веками живут в названиях совершенно безлюдных мест – урочищ, оврагов, речных омутов (например, один из лесных массивов под Сергиевым Посадом до середины 20 века в народе назывался «Катавасьево», унаследовав своё имя от запустевшей ещё в 16 веке деревни вотчинников Катавасьевых). Поэтому тот факт, что историческое ядро нашего города в начале 17 века тоже имело «двойное» наименование («деревня Демидова, а Купавна тож»), совсем не случаен. Пребывание во временном владении некоего Демида или Демидова не стёрло в народной памяти исконное название селения, закономерно ставшее потом и единственным.

В случае с Купавной мы имеем дело с довольно типичной ситуацией, когда название реки переходит на селение на ней расположенное. Таких примеров не счесть, даже если брать только крупные города – такие, как Москва, Тверь, Кострома… Но давайте задумаемся: почему, например, в случае с Москвой или Костромой название реки перешло лишь на одно из расположенных на её берегах селений? Да потому, наверное, что это селение оказалось там либо самым первым, либо самым крупным, либо самым главным в административном отношении (являясь центром всей округи), либо и тем, и другим, и третьим одновременно. А разве с нашей Купавной не аналогичный случай? «Село» на Руси в 14-15 веках – это не просто поставщик сельхозпродукции к великокняжескому или боярскому двору. Это ещё и своеобразный административно-хозяйственный центр, к которому «тянут» более мелкие селения, в том числе, может быть, и раньше его возникшие. Тем, кто считает и это «спорным», вновь советую почитать С.Б. Веселовского.

И совершенно напрасно И. Селезнёва стремится максимально «удревнить» историю «нового села на Купавне», связывая её, в частности, с найденными в 1948 году могильными плитами и относя их к 13-14 векам. Время возникновения великокняжеского села на реке Купавна определяется довольно точно, в пределах десятилетия – с 1339 по 1348 год. Первая дата связана с составлением «духовной грамоты» Ивана Калиты, в которой Купавна ни под каким видом не значится. Вторая – с «докончальной грамотой» сыновей Ивана Калиты, в которой «село на Купавне» присутствует и обозначено как «новое», т.е. недавно построенное («новое» в ту пору понималось буквально, а не как фигура речи).

Совокупность всех известных на сегодняшний день сведений, имеющих отношение к «новому селу на Купавне», позволяет придти к заключению, что оно находилось не в верховьях Купавинки на месте пустоши Георгиевское-Кресты, а в районе «исторического ядра» нашего города. А его основная часть связана с территорией, которая у купавинцев по крайней мере до 1930-х годов называлась «село»: это участок улицы Большая Московская от реки до Троицкого храма и фабрики. И пусть не смущает читателя то, что «село на Купавне» в середине 14 века называлось «новым», а наша Купавна – «Старая». Всё новое рано или поздно становится старым. Это закон жизни, хоть он, конечно, далеко не всегда проявляется в географических названиях…

Предлагаемая мною локализация «нового села на Купавне», разумеется, лишь наиболее вероятная из возможных, поскольку положенные в её основу доказательства нельзя считать прямыми. Они – косвенные, и, следовательно, сделанный на их базе вывод – не окончательный, а допускающий уточнения и корректировки. Точка зрения тех, кто посчитает моё мнение спорным, тоже должна иметь право на существование. Это, в общем, даже неплохо, что нам есть о чём поспорить. Ведь именно в спорах рождается истина, а в науке и отрицательный результат бывает крайне важен, ибо позволяет сужать круг дальнейших поисков.

Вот, скажем, легендарный «город Камень», вдохновляющий многих купавинцев на краеведческие изыскания. Предание о нём, действительно, существовало, но мне кажется, что оно носило такой же характер, как некоторые другие, ещё более распространённые среди местных жителей. О том, например, что хозяева Купавны покупали следовавших по Владимирке каторжан для работы на фабрике, а в Горенках родственники ссыльных горевали, прощаясь с ними на этапе, – отсюда, дескать, и соответствующие географические названия. Полагаю, просвещённому читателю не надо разъяснять, что эти селения получили свои имена от рек, на которых стояли, – реки Купавна и реки Горенка, причём за столетия до того, как по Владимирке пошли в Сибирь первые партии каторжан и ссыльнопереселенцев.

И с «городом Камень» всё могло обстоять аналогичным образом: обнаруживая на месте пустоши Георгиевское-Кресты остатки каких-то каменных сооружений и осколки керамики, купавинцы невольно приходили к мысли о существовании здесь древнего города. На столь шатких основаниях можно вообще навыдвигать множество «гипотез» о городах, подобных «невидимому граду Китежу». Ещё одну и я могу подкинуть. Как вам, например, такая.

В верховьях Купавинки находится речка Чудница, или Чудинка. «Чудью» на Руси звали финно-угорские племена, жившие на её территории до прихода славян, ассимилированные ими, но оставившие свои следы в топонимике: известны, например, Чудское озеро, «Чудские концы» (улицы) в Новгороде и Ростове Великом и т.п. Славянская колонизация в наших краях началась примерно в 10 веке. Почему бы не предположить, что на речке Чуднице-Чудинке долгое время компактно проживали остатки автохтонного финно-угорского населения, чем и объясняется её название? И что они там для защиты от пришельцев построили небольшую крепость? Или, наоборот, славяне, поселившиеся неподалёку, соорудили свой «городок»? Ведь хоть их расселение среди «чудских» племён, как доказано учёными, проходило в основном мирно, всякого рода «эксцессы», конечно же, случались. А когда отношения между пришельцами и аборигенами нормализовались, укреплённое поселение (то ли «чудское», то ли славянское) было за ненадобностью заброшено, но память о нём в народе сохранилась…

Видите, как легко можно создать практически на пустом месте очередную «гипотезу» о существовании «города Камень» – было бы желание и хоть какая-то зацепка. Но не таким путём нам надо идти. К серьёзным краеведческим исследованиям надо привлекать серьёзные источники. А в случае с преданием о «городе Камень», кроме того, надо иметь в виду, что если бы какой-то город реально существовал в нашей округе в 10-15 веках, то он бы обязательно как-нибудь «засветился» либо в летописях, либо в актовом материале. И потом: следы исчезнувшего города – «городище» – трудно не заметить археологам – от него в незастроенной местности обязательно должны остаться хотя бы валы. И не странно ли, что едва различимые Михалёвские курганы археологами при обследовании долины Купавинки были обнаружены и занесены в соответствующий реестр, а вот «слона» – древнее городище – они не приметили?

Конечно, и у профессионалов бывают «проколы», и археологи здесь не исключение. Не зафиксирована же ими вышеупомянутая пустошь «Георгиевская, Кресты тож»: в издании «Археологическая карта России. Московская область» это «селище» не обозначено. Но «селище» – не «городище»: в наших краях древние сельские поселения крайне трудно выявить из-за отсутствия у них ясно выраженных внешних признаков и слишком тонкого «культурного слоя» – следов человеческой жизнедеятельности. И я могу только приветствовать стремление И. Селезнёвой организовать на место «находок Эдемского» археологическую экспедицию. Местонахождение «нового села на Купавне» или «города Камень» она вряд ли позволит определить, но пользу для науки в целом и краеведения в частности принесёт вполне определённую.

Однако независимо от того, состоится эта экспедиция или нет, нам надо оставаться на почве твёрдо установленных фактов и не увлекаться преданиями и легендами. В них, конечно, могут отражаться, пусть и в искажённом виде, какие-то исторические реалии, но без привлечения надёжных источников – как археологических, так и письменных – отделить «зёрна от плевел» практически невозможно. И в этой связи я бы посоветовал энтузиастам краеведения обратиться пока не столько к археологии, сколько к собственно истории – к материалам, которые могут помочь прежде всего выяснить, что представляло собой сельцо «Георгиевское, Кресты тож».

Сведения о нём можно найти в писцовых книгах 16 века, в многочисленных актовых материалах (в «купчих», «данных», «меновных», «закладных», «жалованных», «духовных» и прочих грамотах), которых сохранилось, к счастью, довольно много. Часть этих источников опубликована (см., например, «Писцовые книги Московского государства», «Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси»), но публикациями в нашем случае вряд ли обойдёшься. Придётся идти в архивы – в Российский государственный архив древних актов, в Отдел рукописей Российской государственной библиотеки и другие.

Задача не из лёгких, но вполне выполнимая, ибо круг поиска не слишком велик – всего-то Кошелев стан Московского уезда, а в нём сельцо Георгиевское-Кресты. Вдруг да у него обнаружится и третье название, и будет оно… «Купавна тож». А что: известно немало ситуаций, когда селение, основанное на не слишком удачном месте, вскоре «переезжало» на другое, более подходящее для житья. В случае с «предком» нашего города и такое исключать нельзя. И если выяснится нечто подобное, то к вопросу о локализации «нового села на Купавне» можно будет вернуться снова. Так что дерзайте, участники Купавинского форума, «все неравнодушные к истории поселения»! Как говорится, «ищите да обрящете»…